Поста нет

Во днéхъ же си́хъ, умнóжившымся ученикóмъ, бы́сть роптáнiе éллиновъ ко Еврéомъ, я́ко презирáемы бывáху во вседнéвнѣмъ служéнiи вдови́цы и́хъ. Призвáвше же дванáдесять мнóжество учени́къ, рѣ́ша: не угóдно éсть нáмъ, остáвльшымъ слóво Бóжiе, служи́ти трапéзамъ: усмотри́те ýбо, брáтiе, мýжы от вáсъ свидѣ́телствованы сéдмь, испóлнены Дýха свя́та и премýдрости, и́хже постáвимъ надъ слýжбою сéю: мы́ же въ моли́твѣ и служéнiи слóва пребýдемъ. И угóдно бы́сть слóво сié предъ всѣ́мъ нарóдомъ: и избрáша стефáна, мýжа испóлнена вѣ́ры и Дýха свя́та, и Фили́ппа, и прóхора и никанóра, и ти́мона и пармéна, и николáа пришéлца Антiохíйскаго, и́хже постáвиша предъ апóстолы: и помоли́вшеся возложи́ша на ня́ рýцѣ. И слóво Бóжiе растя́ше, и мнóжашеся числó учени́къ во Иерусали́мѣ зѣлó: мнóгъ же нарóдъ свящéнниковъ послýшаху вѣ́ры.

В эти дни, когда умножились ученики, произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей. Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников; их поставили перед Апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки. И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорились вере.

Прiи́де Иóсифъ, и́же от Аримаѳéа, благообрáзенъ совѣ́тникъ, и́же и тóй бѣ́ чáя цáрствiя Бóжiя, дерзнýвъ вни́де къ пилáту, и проси́ тѣлесé Иисýсова. Пилáтъ же диви́ся, áще ужé ýмре: и призвáвъ сóтника, вопроси́ егó: áще ужé ýмре? И увѣ́дѣвъ от сóтника, дадé тѣ́ло Иóсифови. И купи́въ плащани́цу и снéмь егó, обви́тъ плащани́цею: и положи́ егó во грóбъ, и́же бѣ́ изсѣ́ченъ от кáмене: и привали́ кáмень надъ двéри грóба. Марíа же Магдали́на и Марíа Иосíева зря́стѣ, гдѣ́ егó полагáху.

И минýвшей суббóтѣ, Марíа Магдали́на и Марíа Иáковля и Саломíа купи́ша аромáты, да пришéдшя помáжутъ Иисýса. И зѣлó заýтра во еди́ну от суббóтъ прiидóша на грóбъ, возсiя́вшу сóлнцу, и глагóлаху къ себѣ́: ктó отвали́тъ нáмъ кáмень от двéрiй грóба? И воззрѣ́вшя ви́дѣша, я́ко отвалéнъ бѣ́ кáмень: бѣ́ бо вéлiй зѣлó. И вшéдшя во грóбъ, ви́дѣша ю́ношу сѣдя́ща въ десны́хъ, одѣ́яна во одéжду бѣлý: и ужасóшася. О́нъ же глагóла и́мъ: не ужасáйтеся: Иисýса и́щете назаряни́на распя́таго: востá, нѣ́сть здѣ́: сé, мѣ́сто, идѣ́же положи́ша егó: но иди́те, рцы́те ученикóмъ егó и Петрóви, я́ко варя́етъ вы́ въ Галилéи: тáмо егó ви́дите, я́коже речé вáмъ. И изшéдшя бѣжáша от грóба: имя́ше же и́хъ трéпетъ и ýжасъ: и ни комýже ничтóже рѣ́ша: боя́хубося.

Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали.

По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик. И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам. И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись.